Люди боялись открыто критиковать этот вопрос. Это был самый большой разрыв, который я когда-либо видел между общественным и частным мнением. Этот разрыв поддерживался страхом жесткой реакции со стороны активистов за любое даже слегка критическое высказывание. И этот страх не был безосновательным.